— В различных культурах отношение к людям с ограниченными возможностями было очень разным. Спартанцы, например, полагали, что инвалиды — никчемные люди. А с точки зрения христианского учения о человеке — уменьшает ли инвалидность ценность человеческой личности?

— Конечно же нет! И совсем не случайно люди с ограниченными физическими или умственными возможностями во все времена находили себе приют в христианских храмах и монастырях. Именно там мы можем видеть таких людей гораздо чаще, чем где бы то ни было, потому что храм — место сострадания, там такого человека лучше примут, не посмеются над ним, не унизят. Неудивительно, что за помощью он приходит именно туда.

Физические или умственные недостатки ни в коем случае не затрагивают достоинства человеческой личности, более того: человек с каким-либо увечьем может жить полноценной духовной жизнью и часто бывает гораздо ближе к спасению, чем здоровый. Потому что ему приходится сталкиваться с множеством трудностей самого разного рода, с непониманием, унижениями… А все это дает человеку прекрасный повод не превозноситься над окружающими, не полагаться на физическую силу и здоровье (как полагаются многие), а значит — подвигает его к более трезвому взгляду на себя, что само по себе уже является добродетелью. Если же человек имеет умственное расстройство и из-за этого считается инвалидом, отношение к нему должно быть особенно бережным и чутким. Ведь зачастую никто на свете абсолютно ничего не знает о том, что происходит в душе у таких людей. Мы видим лишь внешние проявления их болезни, которые могут выглядеть безобразными и даже греховными. Но, несмотря на это, образ Божий в них присутствует точно так же, как и в любом здоровом человеке. Поэтому относиться к ним нужно с неизменной добротой и состраданием, которые просто не могут не повлиять на этих людей положительно.

— Христианство утверждает, что грехопадение серьезнейшим образом изуродовало все естество первозданного человека. Можно ли сказать, что в этом смысле все мы являемся инвалидами, поскольку от рождения наследуем эту искаженную грехом природу?

— Все мы — смертны, и значит, наши возможности ограниченны. Мы стареем, значит, наши возможности ограниченны. Мы подвержены болезням, и это тоже значит, что наши возможности ограниченны. Вообще, кичиться своим здоровьем — немудрое и духовно опасное занятие. Когда человек много времени проводит в заботе о своем теле и о его физических возможностях, он попросту обманывает себя — и рано или поздно этот обман для него неизбежно откроется. Несмотря на все свои старания, он никак не сможет избежать старости, связанных с нею болезней, последующей за ними смерти. И даже если такой человек скоропостижно скончается молодым и здоровым, не дожив до старческой немощи, это ровным счетом ничего не меняет. После перехода в иной мир ему будет лишь еще тяжелее осознавать всю тщетность и бессмысленность своего упования на здоровье тела и физическую силу, которые окажутся для него тогда совершенно бесполезными. Этот обман человеческой самодостаточности неизбежно откроется для каждого из нас, и хорошо еще, если это произойдет в земной нашей жизни. Внезапная тяжелая болезнь может стать для человека настоящей духовной катастрофой в том случае, если до этого он привык полагаться только на себя и свои силы. Вот почему люди с ограниченными возможностями являются для нас, пока еще здоровых, — примером, напоминанием о собственной нашей немощи, притаившейся в нашем естестве и лишь до поры не дающей о себе знать.

Глядя на больных, увечных людей, мы невольно задумываемся: а что было бы со мной, окажись я на их месте? Не случайно Жан Ванье, один из самых известных в мире христианских деятелей, занимающихся проблемами людей с ограниченными возможностями, говорил, что мы нуждаемся в этих людях гораздо сильнее, чем они в нас. Он работает с теми, кого в светском обществе принято называть «умственно отсталыми». Но эти люди умеют очень искренне радоваться и огорчаться, у них особенное, обостренное чувство справедливости, стремление к правде. И всему этому мы можем у них только поучиться. А самое главное — они действительно учат нас смирению. Когда ты всерьез задаешься вопросом о том, что делал бы я, если бы сам оказался в таком положении, то с твоей души как-то очень быстро слетают гордыня и спесь, связанные с физическим здоровьем, острым умом, обширными знаниями… Вот в этом избавлении от культа собственного здоровья современный человек, на мой взгляд, очень нуждается. Не случайно он так панически бежит от любого напоминания о болезни и смерти, в том числе и от общения с инвалидами. В не такие уж далекие советские времена людей, получивших увечье на войне,  высылали в отдаленные районы страны. По мысли тогдашних властей, советский человек, которому государственная пропаганда внушала веру в его силу, здоровье и социальное бессмертие, не должен был видеть немощь калек, пострадавших в годы военного лихолетья. Кстати, точно так же сегодня западный человек всеми силами старается избавить себя от необходимости видеть людей больных и тем более — умирающих.

От страха — к любви

— Очень часто рядом с инвалидом здоровый человек испытывает чувство неловкости и даже вины. Как Вы объяснили бы это явление?

— Я бы не стал говорить здесь о чувстве вины. Скорее, это просто обыкновенный страх, связанный с тем, что человек сам боится стать таким же. Он как бы подсознательно проецирует на себя такое состояние, приходит в ужас и хочет побыстрее уйти, чтобы не испытывать больше этого гнетущего чувства. С христианской точки зрения в таком страхе, конечно же, ничего хорошего нет. Подобная реакция прежде всего показывает, что человек попросту не готов увидеть себя слабым, лишенным здоровья и физической силы. Такой страх свидетельствует о духовной незрелости. А вот участие, желание помочь человеку с ограниченными возможностями — это как раз очень позитивное чувство. Это значит, что человек при виде страданий другого хочет их облегчить и готов в какой то степени понести тяготы своего брата или сестры во Христе, разделить с ними их проблемы. Чувства же вины я как-то и не замечал никогда в таких ситуациях. Но есть эти самые два желания: или — убежать, или — помочь. И одно желание может переходить в другое, если осознанно к ним относиться. Например, очень часто при виде человека с ограниченными возможностями у нас возникает побуждение просто откупиться: дать такому человеку немного денег и поскорее уйти прочь, как бы снимая с себя свой страх, свое малодушие. То есть здесь приблизительно такое же отношение, как и у черствого чиновника, по принципу: я исполнил свой долг, а все остальное меня не касается. Но подобное поведение иначе как опрометчивым назвать нельзя. Потому что духовная проблема, толкающая нас на такое бегство, находится в нас самих. А от себя, как известно, никуда не убежишь и ничем не откупишься. Это — тупиковый путь. Не для инвалидов, разумеется, а для нас самих.

А вот когда ты испытываешь подобный страх от мысли о преходящем характере физического здоровья и силы, но все же не убегаешь, а остаешься рядом и стараешься чем-то помочь, то тогда ты и немощному человеку помогаешь, и сам получаешь духовную пользу. Ведь, поступая таким образом, ты ощущаешь свое единство и родство с ним хотя бы потому, что ты понял, как легко и сам можешь однажды оказаться на его месте. И ты как бы вписываешь себя в один бытийный контекст с этим человеком. А это и есть — любовь.

— В эпоху мученичества среди христиан было множество инвалидов, пострадавших от гонителей. Расскажите немного об этой странице истории отношения христианства к инвалидности.

— Так было не только в раннехристианскую эпоху. То же самое происходило и совсем недавно, во времена исповедничества. Можно вспомнить митрополита Алма-Атинского Иосифа (Чернова), который с большим трудом мог передвигаться, потому что у него были тяжелые травмы после лагерей. Или святителя Луку (Войно-Ясенецкого), потерявшего здоровье не в последнюю очередь именно из-за тяжелейших условий жизни в лагере и ссылках. Или архиепископа Вениамина (Новицкого), одного из выдающихся иерархов нашей Церкви, который был абсолютно лысым, без усов и бороды, потому что во время заключения работал на урановых рудниках и получил большую дозу облучения. Таких людей и в двадцатом веке было очень много. И, конечно же, Церковь во все времена с огромным уважением относилась к таким людям, с любовью лобызала их раны и почитала все увечья, полученные этими исповедниками веры Христовой.

— Есть ли среди прославленных Церковью святых люди, которые в земной своей жизни страдали физическими недугами?

— Здесь можно снова назвать того же святителя Луку (Войно-Ясенецкого), к концу жизни полностью потерявшего зрение, Максима Исповедника, которому за исповедание православного учения о Христе отрубили руку и вырвали язык. И конечно, можно привести в пример особый, уникальный факт из жития преподобного Иоанна Дамаскина, известный многим православным христианам: он тоже был лишен правой руки, но Матерь Божия исцелила его, и теперь мы в связи с этим событием почитаем икону, именуемую Троеручица.

Преподобный Серафим Саровский вполне может быть назван человеком с ограниченными физическими возможностями. От природы он был очень сильным, но когда на него напали в лесу разбойники, он не оказал им никакого сопротивления и его жестоко искалечили, повредив позвоночник. И все люди, которые имеют какое-то физическое увечье, обращаясь к этим святым, наверное, испытывают какое-то особенно теплое чувство, потому что именно эти святые в земной своей жизни несли те же тяготы, что и они сами.

Монополии на милосердие быть не должно

— В современной западной цивилизации забота об инвалидах считается одним из приоритетных направлений социальной политики. Имеются ли у этого явления христианские корни? Или его смысл лежит в иной плоскости?

— Я считаю, что западная цивилизация до сих пор проедает тот нравственный капитал, который она накопила в Средние века. А ведь он уже заканчивается и довольно скоро иссякнет совсем, после чего Запад ждут тяжелые времена. Но то особое отношение к людям с физическими увечьями, которое сегодня существует на Западе, на мой взгляд, все-таки является христианским. А точнее говоря — остаточно христианским. Это как бы осколочек той духовной культуры, которая сегодня стремительно исчезает в западном мире. Самые первые специальные удобства для инвалидов там появились все-таки не в супермаркетах и не в «Макдоналдсах», а в храмах. То же самое можно сказать и про наши русские церкви. Я помню, как в нелегкие советские годы там устраивались нехитрые приспособления вроде пандусов для колясочников, еще когда ни в магазинах, ни в общественных учреждениях ничего подобного не было и в помине. Так что основа этого явления, безусловно, христианская и сама по себе очень верная, поскольку для человека естественно помочь тому, кто испытывает трудности. И наоборот — противоестественно не помогать таким людям, пройти мимо их беды и проблемы. Поэтому абсолютно противоестественным было наплевательское отношение к инвалидам в  России, где их не замечали, старались убрать подальше от общества. Для их удобства что-то делалось разве что в больницах, да и то не всегда, а в городе им было очень и очень трудно. Потому что общественные места, транспорт, магазины, учреждения культуры были совершенно не приспособлены к нуждам людей с ограниченными возможностями. Да что там говорить: достаточно вспомни РОССИЮ ВТЭК И МСЭ, когда человек с ампутированной ногой вынужден  ежегодно являться на переосвидетельствование, дабы врачи могли убедиться, что за год нога у него не отросла и пенсия по инвалидности ему все еще положена.

- Почему инвалидам помогает государство и почему инвалидам помогает Церковь? Как Церковь оценивает усилия государства в деле помощи инвалидам, в чем видит проблемы этой деятельности, чем может помочь?

— Государство получает деньги от налогоплательщиков, в том числе и на помощь обездоленным людям. Следовательно, помогая инвалидам, оно просто выполняет свои обязательства перед обществом. Но тут есть один очень важный момент: в большинстве стран мира социальная работа не является монополией государства. И я совершенно убежден в том, что и у нас в России монополии быть не должно. Весь советский опыт такой монополии ярко свидетельствует о неудачности подобной модели. И причина здесь понятна: любая монополия приводит к застою и злоупотреблениям, и социальная сфера не является исключением из этого общего правила. Существуют чудовищные злоупотребления, о которых даже говорить тяжело. Есть детские дома, откуда большинство питомцев выходят преступниками. Есть дома инвалидов, где над людьми откровенно издеваются — не кормят, привязывают к кроватям, избивают, отнимают деньги.

— Среди читателей «Фомы» тоже есть люди с ограниченными возможностями и их родные. Что бы Вы хотели им пожелать?

— Взаимной любви и веры в силу Божию, которая совершается в немощи человеческой.

Апостол Павел в своих посланиях неоднократно говорил о своих физических недостатках:

...чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2 Кор 12:7-10).

Апостол Павел. Миниатюра из рукописи посланий святого апостола Павла.

Начало IX  в., монастырь святого Галлена, Германия

Серафим Саровский — один из самых почитаемых святых нашей Церкви — от рождения был рослым и физически очень сильным человеком. Однажды во время похода в лес за дровами его подстерегли разбойники. Могучий инок Серафим легко мог справиться с ними даже без оружия, а тут у него в руках был топор. Но преподобный поступил иначе. Бросив им под ноги топор, он сказал: «делайте, что задумали». Разбойники жестоко избили преподобного Серафима, серьезно повредив ему позвоночник его же топором. На всех иконах этот святой изображен с согбенной спиной.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий).